Михаил Боярский все еще остается в больнице, последние новости, сегодня, состояние, сейчас :: Шоу-бизнес :: Дни.ру

В Москве было очень традиционное место, куда мечтали попасть министры и богатые предприниматели, но смиренно ждали своей очереди. И наоборот, критиков режима и декабристов оттуда не исключали.

Роскошная колоннада в 12 колон украшает фасад дворца Гагариных на Страстном бульваре. Дворец построил Матвей Казаков в семидесятые годы 18-го века, а в начале 19 века здесь разместился Московский Английский клуб.

Вот к этому парадному подъезду 3 марта 1806 года во втором часу пополудни съезжались гости, ведь Московский Английский клуб давал обед в честь победителя в Шенграбенском сражении генерала Багратиона.

Лев Толстой подробно описал этот обед в романе «Война и мир», ведь граф Ростов со времен основания Английского клуба был его членом и одним из старшин. И графу поручили от клуба организовать торжества в честь Багратиона. Потому что никто не умел на такую широкую руку так хлебосольно организовать обед. И особенно потому, что никто не мог и не хотел приложить свои деньги, если понадобится, для организации обеда.

Граф расстарался на славу. Была исполинская стерлядь, ананасы, земляника. Николай Ростов даже пошутил, что, похоже, генерал Багратион меньше хлопотал готовясь к Шенграбенскому сражению, чем его папенька нынче.

Присутствовали 250 членов клуба и 50 человек гостей. Немного, учитывая, что в разные годы членами клуба были от 300 до 600 человек. В ожидании Багратиона составили большие и маленькие кружки, где говорили о политике, военных успехах и не успехах России. Один сановник конфиденциально рассказывал, что из Петербурга прислал Уваров узнать мнение москвичей об Аустерлице.

С появлением Багратиона начался пир, с тостами, разбиванием бокалов. Приглашенные песенники пели кантату в честь победителя.

«Тщетны россам все препоны,
Храбрость есть побед залог.
Есть у нас Багратионы,
Будут все враги у ног».

Позже Английский клуб устраивал торжественные обеды в честь генералов Ермолова, Воронцова, Барятинского – героев русско-японской войны.

Первый Английский клуб появился в Санкт-Петербурге в 1770 году, а в Москве его устроили в 1772. Попасть в члены Английского клуба было непросто, ибо число членов ограничено уставом, и в пять раз меньше числа кандидатов, из которых многие по 15 лет дожидаются очереди, ведь звание члена клуба пожизненно.

Как там у Грибоедова: «А что ваш батюшка, все Англицкого клоба старинный верный член до гроба?» Например, граф Клейнмихель, главный управляющий путями сообщения, так и не дождался своей очереди.

Баллотируется кандидат членами клуба, если не будет избран, то навсегда должен отказаться от чести стать членом Английского клуба, ибо вторичное голосование запрещено уставом. Так, например, был забаллотирован знаменитый Сила Сандунов, сперва актер, а затем банщик.

Все важные вопросы жизни клуба решались голосованием. Выбор новых членов, администрации, старшин, изменение устава. За образец были взяты джентльменские клубы Великобритании, созданные для проведения досуга вне дома в респектабельной компании.

Вот как перечислял достоинства английского клуба в 1842 году писатель Загоскин в книге «Москва и москвичи» (да, да, Гиляровский позже позаимствовал это название): «Представьте себе, что вы человек небогатый и не можете много тратить на свое удовольствие, но вам посчастливилось стать членом Английского клуба. И вот каждый вечер, попив дома чайку, вы отправляетесь в клуб. Здесь вы находите почти всех своих знакомых, можете общаться, можете заняться чем-то ещё.

Карты требует денег – играйте в шахматы или читайте свежие журналы, на выписку которых клуб тратит несколько тысяч в год. Дома вы бы провели вечер в низеньких, плохо протопленных комнатах, а здесь вам принадлежат роскошные залы. Дома прислуга состоит из полусонной служанки, ну или кухарки, а здесь к вашим услугам 40 официантов, вежливых и проворных». И все это в 1842 году стоило 75 рублей в год, 20 копеек в день. Да, за обеды надо было доплатить отдельно, но завтраки в обеденные дни были бесплатными.

Английский клуб занимал дворец Гагариных на Страстном бульваре с 1802 по 1812 год. Здание сильно пострадало во время московского пожара. Перед нашествием французов старшины успели зарыть клубную посуду, и тем спасли ее, а вот помещение клуба пришлось искать новое. И со временем дворец передали больнице, москвичи знают этот комплекс как Новую Екатерининскую больницу. Здесь почти 200 лет лечили людей. Но современному лечебному учреждению тесно в старинных палатах и для больницы построили новое здание, а сюда въехала Московская городская дума.

Все члены клуба могли пригласить только одного гостя и полностью отвечали за его поведение. Как-то гость Маркова, князь Енгалычев, проиграл в клубе 4000 рублей и долг не отдал. Маркова исключили из клуба. Опасаясь подобных случаев, рассудительные члены клуба заранее записывали одного из друзей, бывших в отъезде, и на просьбу взять в клуб честно говорили: «Извини, брат, я гостя уже пригласил».

После войны двенадцатого года Московский Английский клуб поменял несколько адресов, и наконец, на много лет обосновался в доме графа Разумовского на Тверской, в «Доме со львами». Это знаменитые львы, которых воспел Пушкин в «Евгении Онегине» и, наверно, самые смешные животные Москвы, потому что они похожи и на крокодилов, и на обезьян.

Дворец построил один из лучших мастеров зрелого классицизма Москвы Доменико Жилярди в начале девятнадцатого века. На Тверской было много подобных дворцов, может быть, не такого размаха, но схожей планировки – в глубине участка за парадным двором главный корпус, по сторонам флигели. Но до наших дней без перестройки дошла только эта усадьба. Потому что с 1831 года в ней размещался Английский клуб, а после революции – музей.

Лев Толстой описал Английский клуб на Страстном бульваре в «Войне и мире», а клубное здание на Тверской – в «Анне Карениной». Толстой сделал князя Облонского членом клуба, а Левина – его гостем. Сам Лев Николаевич жил в Москве только зимой, иногда приезжая из Ясной Поляны на пару месяцев, поэтому в клуб записывался тоже гостем, чтобы не платить вступительный и годовой взнос.

В бильярдной клуба до последнего времени стоял китайский бильярд, на котором Толстой как-то проиграл проезжему офицеру тысячу рублей, а денег на выплату с собой не было. Клубные же правила строги, можно и на черную доску попасть. К счастью, в клубе оказался издатель Катков, он выручил Толстого, а через некоторое время в катковском «Русском вестнике» появилась повесть Толстого «Казаки».

Английскому клубу не пришлось ничего менять в планировке здания. Для нужд клуба как нельзя лучше подошли парадные покои дворца Разумовских, они просто получили иное назначение. Шляпы, калоши и шпаги оставляли внизу, затем поднимались по главной лестнице. Посетители встречал аванзал – большое помещение с необыкновенно удобными, мягкими диванами, где члены клуба после обеда переваривали пищу в клубах дыма ароматных сигар.

Из аванзала проходили во фруктовую, там на столах стояли фрукты и конфеты и дальше в парадную столовую. Сцена в столовой – единственное место, куда пропускали женщин, и то только в составе хора. По правилам, в Английский клуб женщины не могут заходить, посуду и полы мыли только мужчины.

В Великобритании все премьер-министры от Консервативной партии обязаны быть членами Лондонского клуба «Carlton». Серьезные затруднения возникли, когда премьер-министром стала Маргарет Тэтчер. И совет клуба провозгласил госпожу Тэтчер «почетным мужчиной», ведь невозможно принять в члены клуба даму.

Ну а в Московский Английский клуб дам приглашали на торжественный завтрак, показывали им сад и залы, хотя и не все, только во время торжеств в честь коронации очередного императора. Правда, таких дней за всю историю клуба было только три: в 1856, 1883 и 1896 годах.

Обеды в клубе устраивали два раза в неделю, но случались и экстраординарные обеды, например, в честь возвращения из-за границы его сиятельства общелюбимого и уважаемого градоначальника князя Дмитрия Владимировича Голицына. В журнале старшин было записано, что тостов должно быть провозглашено 6, и шампанское при них подавать за счет клуба. Традиционно, остальные вина, напитки, мороженое, кофе оплачивали члены клуба.

Тот праздник в честь общелюбимого градоначальника стоил 7000 рублей. Обедало 600 с небольшим человек. Члену клуба обед стоил 3 рубля, а обходился в 10. Откуда брали деньги? Ну, во-первых, членские взносы, затем процент с денег, положенных в рост, и наконец, штрафы. Не возобновлял несколько лет билет, был в отъезде – заплати 300 рублей, взял журнал из библиотеки – штраф. Клуб закрывался в полвторого ночи, но ведь ночью самая карточная игра! Игроков не выгоняли, но брали с них приличный штраф.

Играл здесь и Пушкин. Александр Сергеевич был страстный игрок. Однажды, весной 1829 года он играл всю ночь со знаменитым московским помещиком, игроком Огонь-Догоновским, Пушкин потом его прописал как славного Чекалинского в «Пиковой даме». Так вот, в ту ночь Пушкин проиграл 24 тысячи 800 рублей, обещал отдать карточный проигрыш за четыре года, но не смог. И уже после смерти поэта его долги из казны отдавал Николай I.

В Английском клубе была прекрасная библиотека, газеты и журналы выписывали на русском, немецком и французском языках. По-английски только одно издание, английский язык в Москве знали немногие, от Англии в клубе было только название и дух независимости. Пушкину приписывают шутку: «Какое странное название – Московский Английский клуб! Я знаю еще более странное – «Императорское человеколюбивое общество».

Александр Сергеевич описал Английский Клуб в своем самом известном произведении:

«Москва Онегина встречает
Своей спесивой суетой,
Своими девами прельщает,
Стерляжьей потчует ухой.
В палате Англицкого клоба,
(Народных заседаний проба)
Безмолвно в думу погружён,
О кашах пренья слышит он».

Английский клуб исключал членов только за непорядочное поведение внутри клуба. Случались стычки, ссоры, порой не платили карточные долги, и тогда члены клуба решали участь товарища баллотировкой. В ящик опускали белые и черные шары. Баллотировку стараюсь проводить в среду или субботу, это обеденные дни, и в клубе была особенно людно. Баллотировка считалась состоявшейся, если свои шары и опустили хотя бы 45 человек.

Никакие внешние события не влияли на жизнь Английского клуба. После осуждения декабристов ни один из них не был исключён, и они продолжали числиться членами, и по возвращению с каторги через 30 лет должны были, как все, заплатить штраф и возобновить билет. Чаадаев, объявленный властями сумасшедшим за свои сочинения, до конца жизни был завсегдатаем Английского клуба.

После 17 года здесь разместился Музей революции. Ныне он переименован в Музей современной истории России. Кстати, первая книга Гиляровского о Москве называлась «От английского клуба к Музею революции», и только потом появилась хрестоматийная «Москва и москвичи».

Материал взят из цикла передач Михаила Жебрака «Москва англицкая». Картинки без моих логотипов взяты из Сети.

В середине 16-го века англичане открыли Северный морской путь, соединивший Англию и Россию. И в 1556 году Иван Грозный, заинтересованный в торговле с новым государством, «англичан на Москве двором пожаловал». Принадлежал этот дом царскому постельничему Ивану Бобрищеву по прозвищу «Юшка».

Англичане начали ввозить в Россию оружие, порох, селитру, свинец, оловянную посуду, сукно – все беспошлинно, еще один царский подарок Взамен они вывозили меха, кожу, воск, ворвань, пеньку, канаты. Иван Грозный, подозревавший всюду измены, видел в Англии место возможного бегства от восставших бояр. Даже строил по дороге в Архангельск крепости и просил руки Елизаветы 1-ой, но английская королева не стала восьмой женой московского царя.

Но на свое содержание английское посольство ежедневно получала из Кремля: четверть быка, 4 баранов, 12 кур, 2 гусей, 1 тетерева или зайца, 64 хлебных каравая, ведро водки и два ведра меда.

Вот на этом крыльце в 1994 году стояла Елизавета Вторая, королева Великобритании открывала музей «Старый английский двор». Это единственное сохранившееся в Москве средневековое посольство. Английское.

В 1625 году на Спасской башне московского Кремля были установлены часы с 13-ю колоколами. Ставил их английский механик и часовых дел мастер Христофор Галовей, а помощником у него были русские кузнецы – Ждан, сын его Шумил Жданов и внук Алексей Шумилов. На наших часах стрелка – длинный луч солнца – была неподвижна, а вращался циферблат с 17-ю буквами славянского алфавита, 17:00 это максимальная долгота дня. Русские часы делили сутки на дневные и ночные часы.

Придворный врач царя Алексея Михайловича, Сэмуэл Коллинз, англичанин, писал: «На наших часах стрелка движется к цифре, а на русских наоборот, цифры к стрелке. У русских многое шиворот-навыворот». С тех пор куранты на Спасской башне многократно переделывались. Они не исполняют «Боже, храни королеву», но что-то английское в их бое есть.

Другой известнейший выходец из Англии – сподвижник Петра Яков Брюс. Его палаты сохранились, правда, сильно перестроенными, прямо напротив Московской консерватории. Военно-начальник, ученый, государственный деятель, он реформировал российскую артиллерию, развивал промышленность и горное дело, создавал военные школы, строил обсерватории, в общем, был одним из образованнейших людей тогдашней России.

Это не могло не настораживать москвичей, ну не может человек столько знать. А после издания календаря с прогнозами погоды, войн и царствований, опасения подтвердились – колдун. Собственные крепостные считали, что граф умеет летать, и до города и имения добирается за мгновение. Ну а Брюс только посмеивался и устраивал шутки своим гостям в имении «Глинки»: то зимой на лодке покатает, то летом на коньках.

Вот это здание москвичи связывают с проклятием Брюса. На трапеции здесь были солнечные часы. Якобы на белом поле выступали кровавые пятна с войнами и бедствиями. Часы похоже на крышку гроба, и москвичи рассказывали, что именно в этой стене колдун замуровал свою жену.

Но эти домыслы не обоснованы. В доме графа Алексея Мусина-Пушкина, историка, археографа и коллекционера, президента Академии художеств, Брюс никогда не жил. Внучатая племянница Брюса была замужем за одним из Мусиных-Пушкиных. Этот прекрасный особняк работы Матвея Казакова горел в пожаре 1812-го года, и с ним сгорела библиотека Мусина-Пушкина, где среди бесценных манускриптов был подлинник «Слова о полку Игореве».

Где были лучшие обеды во времена Пушкина? В английском клубе. Главную нашу улицу, Тверскую, поэт знал прекрасно, не менее 28 раз въезжал он по ней в Москву.

«Вот уж по Тверской
Возок несется чрез ухабы.
Мелькают мимо будки, бабы,
Мальчишки, лавки, фонари,
Дворцы, сады, монастыри,
Бухарцы, сани, огороды,
Купцы, лачужки, мужики,
Бульвары, башни, казаки,
Аптеки, магазины моды,
Балконы, львы на воротах
И стаи галок на крестах».

Вот те самые «львы на воротах», перед нами Английский клуб, самый привилегированный клуб в эпоху Пушкина. Первый джентльменский клуб иностранцы открывают в Петербурге, но уже через два года в 1770 году он появляется в Москве. с 1831 года клуб занимает дворец графов Разумовских на Тверской улице.

Членов клуба всегда была немного, виднейшие люди мечтали вступить него. Писатель Загоскин в сборнике «Москва и москвичи» вспоминает своего знакомого, который свою жизнь делил на 4 важнейшие эпохи: рождение, производство в офицеры, женитьба и вступлении в члены Английского клуба. Александр Пушкин, его отец, дядя, сын – все были в Английском клубе.

Клуб привлекал избранничеством, хорошим обществом и отличной кухней. Повара клуба считались лучшими в России, и к ним на обучение отправляли своих личных поваров естественно только члены клуба. В русских усадебных библиотеках – Байрон, Вальтер Скотт, затем Диккенс, Стивенсон, Уайльд, Шоу, а в самих усадьбах с 18-го века – английский пейзажный парк, подражающий дикой природе.

Там, где мы привыкли видеть восемь колонн Большого театра, английский антрепренер Майкл Меддокс в 1780 году построил Петровский театр. В театральном деле он руководствовался демократическими традициями своей родины, должно быть, впервые в мировой практике ввел худсовет. Когда сочинители приносили к Меддоксу свои произведения, он собирал актеров на совещание – принять пьесу или нет.

На последнюю репетицию помимо сочинителей и переводчиков, приглашались театральные метры. Если приглашенные единогласно решали, что пьеса идет успешно, и что каждый из актеров в своей роли, тогда назначалось главное представление. Повторение так изощряло память, что суфлер в театре Меддокса не требовался.

В 1805 году Петровский театр сгорел. Через 20 лет архитектор Бове на этом месте построил новое здание. В середине 19-го века его отдали Дирекции императорских театров. При разделении одной императорской трупы на две, оперно-балетную и драматическую, игравших соответственно в большом и малом залах, получились названия Большой и Малый театр.

Гостиница «Метрополь», пожалуй, одна из самых красивых и известных гостиниц не только в Москве, но в мире, а строитель «Метрополя» был блестящий рисовальщик, архитектор Вильям Валькот. Он родился в Одессе в русско-британской семье. Приехав в Москву, работал во абрамцевских гончарных мастерских Мамонтова. Савва Мамонтов задумал гигантский художественный комплекс: гостиница, рестораны, двухзальный кинотеатр.

Модерн – синтез всех искусств: живописи, ваяния, скульптуры, музыки, литературы. Центральное майоликовое панно «Принцесса Греза» по пьесе Ростана заказывают Врубелю. По эскизам Александра Головина и Сергея Чехонина выполнен другие керамические работы: «Клеопатра», «Поклонение природе», «Поклонения божеству», «Поклонение старине».

Железнодорожный магнат Мамонтов разорился, пока «Метрополь» строился. Преемники решили поменять начинку – отказаться от главного оперного театра, но фасады остались без изменения. Здание – воплощенный манифест нового искусства, или «московский Вавилон», как его сразу назвали горожане.

На театральной площади – сплошные англичане. Сбоку от бывшего Петровского театра появляется здание в стиле английской готики. Новый магазин торговал по каталогам, товары на сумму свыше 50 рублей высылались бесплатно, а это от Варшавы до Владивостока. Дождаться жену из «Мюр и Мерилиза» было практически невозможно, ведь главный отдел в магазине – готового женского платья.

Наши московские купцы настолько ценили английский стиль, что строили себе чисто английские здания. Вот и представитель богатейшей московской семьи, текстильный фабрикант Савва Тимофеевич Морозов был страстно влюблен в английскую готику. Он учился в Кембридже, кроме того знакомился с организацией текстильного дела в Манчестере и неоднократно посещал готические замки английских предпринимателей.

Точно такой же замок он задумал построить себе в Москве на Спиридоновке. Архитектор, которого выбрал Морозов, Федор Шехтель, также увлекался романтикой средневековья, так что вкусы заказчика и зодчего счастливо совпали, и привели к потрясающему результату. Готический английский особняк Морозова немедленно стал общемосковской достопримечательностью.

Архитектор удивительно соединил в одном здании элементы укрепленного замка и роскошной виллы. Элементы крепостной архитектуры, например, зубцы, бойницы, сочетаются с открытыми террасами и большими окнами. Все узнаваемые элементы готической архитектуры налицо, но вместо аскетизма и жесткости подлинника здесь благородный уют и приличная положению хозяина респектабельность.

Настоящий английский костел стоит в Вознесенском переулке, он построен в 80-ые годы 19-го века для Англиканской общины Москвы архитектором из Ланкашира Ричардом Нилом Фриманом. Здесь до сих пор дважды в неделю звучит органная музыка.

К однонефтной базилике темно-красного кирпича примыкает высоченная башня с входным порталом, увенчанным четырьмя маленькими остроконечными башенками. Стрельчатые ажурные окна фасада когда-то украшали яркие витражи, увы, утраченные.

На решетке церковных ворот изображены три традиционных символа: роза, трилистник и чертополох – Англия, Ирландия и Шотландия.

Апостол Андрей – национальной святой Шотландии, которому посвящен храм – не менее почитаем на Руси. Андрей – первый ученик Христа и поэтому именуется «первозванным». Андреевский диагональный крест и на военно-морском флаге России, и на флаге Великобритании. Император Петр Алексеевич учредил орден Андрея Первозванного, ставший самым престижным орденом российской империи. За всю историю было им награждено чуть более 1000 человек.

Англиканская церковь построена на средства московских англичан, главным вкладчиком был почетный гражданин города Роман Романович Мак-Гилл, шотландец, много лет у нас проработавший. Среди его основных бизнесов — Высоковская мануфактура под Клином и цементный завод в Москве. После его смерти вдова Джейн Мак-Гилл активно занялась благотворительностью, и сохранилось почти все построенное Джейн.

В Спиридоновском переулке ей построена гостиница «Дом святого Андрея» для английских и американских гувернанток, которые прибыли в Москву в поисках места. Плата за жилье была минимальной, Джейн постаралась, чтобы женщины почувствуем себя уютно в новом для них городе и спокойно бы искали работу. А возле Англиканской церкви она сооружает дом для пастора.

Вот еще одна страничка благотворительности Джейн Мак-Гилл – в конце 19-го века на Госпитальной улице Братолюбивое общество снабжения неимущих квартирами задумало комплекс из шести вдовьих домов, один из этих домов на 36 бесплатных квартир был построен на средства Джейн Мак-Гилл, позже в нем жили вдовы и сироты русско-японской войны.

А для Евангелической больницы на Воронцовом поле госпожа Мак-Гилл построила здание за 100 тысяч рублей, чтобы в нем разместили корпус для больных раковой болезнью.

1918-ый год стал для Джейн Мак-Гилл роковым. Революционные матросы облюбовали ее квартиру, а хозяйку выбросили на улицу в самый мороз. Кто-то из прохожих узнал ее и отвел к пастору в церковь Святого Андрея, но через три дня она умерла. Ей было 86 лет.

Следующим зданием, построенным английскими архитекторами в Москве, оказалось здание английского посольства на Смоленской набережной. Рядом с ним установлена скульптура. Мы гордимся советским телефильмом «Приключения Шерлока Холмса и доктора Ватсона», но и англичане высоко чтят эту постановку.

В 2005 году Василий Ливанов стал членом ордена Британской империи за лучше экранное воплощение образа Шерлока Холмса, созданное не британцем. Поэтому, когда мы попросили разместить памятник детективу возле английского посольства, англичане ответили: почтем за честь.

Материал взят из цикла передач Михаила Жебрака «Москва британская». Фото без моего логотипа взяты из Сети.