- Выбор комиссии
- Забор отталкивает людей друг от друга
- Забор превращает город в полосу препятствий
- Забор противоречит смыслу города
- Забор с ромбиками.история создания.
- Закрыть от взглядов
- Как забор стал называться забором
- О великом австралийском заборе
- Свобода от заборов
- Скрытая потребность
- Тысячи заборов
- Эстетика в минимализме
Выбор комиссии
Но неожиданно для разработчиков комиссия выбрала самый простой и скромный дизайн — рельефные «ромбики».
Лахман сам до сих пор не может объяснить, почему был выбран именно этот дизайн. Дизайнеры предполагали, что это объяснялось игрой света и тени на заборе, что скрадывало недостатки и позволяло избежать совсем уж безликости, даже если забор не был окрашен.
Забор отталкивает людей друг от друга
Пространство можно и нужно делать более открытым и дружелюбным. Сейчас забор — это показатель плохо спланированного пространства. Например, застройщик построил жилой комплекс с парковкой неудобной формы. Из-за этого водители не могут нормально припарковать автомобили и вынуждены заезжать на газон.
«К сожалению, сейчас застройщики вынуждены выставлять огороженную территорию как преимущество. Многие хотят оказаться в стороне от других горожан. Но жизнь в большом городе, пусть даже в жилом комплексе — это всегда совместное проживание. Живя рядом, мы получаем больше благ, чем издержек, от того, что приходится считаться с интересами других.
Живые изгороди или их подобие, видеокамеры, бетонные полусферы, прозрачные двери — альтернатива заборам всегда есть. Даже если от оград и калиток нельзя отказаться полностью, нужно свести их к минимуму и сделать удобными.
ОбществоИнфраструктура
Забор превращает город в полосу препятствий
Посчитайте для интереса, сколько метров ограждений вам приходится обходить, чтобы дойти до автобусной остановки, работы, детского сада или любого другого места. С тех пор, как придомовую территорию начали огораживать забором, дворы из открытого пространства превратились в гетто.
Сторонники ограждений приводят свои аргументы — автомобиль не угонят, квартиру не ограбят, дети не заблудятся, а посторонние не попадут на детскую площадку. Но многие заборы — муляж безопасности. Большинство калиток и оград легко сломать или погнуть.
То же самое касается шлагбаумов. Даже если вокруг дома забор, а единственный въезд закрыт шлагбаумом, это не означает, что на территорию не попадут посторонние. Как правило, охранниками работают пожилые мужчины, которые пропускают всех подряд. Достаточно представиться таксистом, чтобы проехать на чужую территорию.
«Ощущение безопасности, которое дает забор, — оно ложное. Человек злонамеренный без проблем его преодолеет, а если нужно будет помочь, то забор как раз может помешать. То, что забор добавляет безопасности, — это гигантская ошибка, он, наоборот, создает предпосылки для негативных ситуаций.
Многие согласны с тем, что заборов не должно быть в общественных пространствах — дворах, парках, скверах. Но и частные территории можно огораживать иначе.
Пространство города можно сделать безопасным и приватным без заборов, калиток, изгородей. В Испании распространены дворы-колодцы, которые можно встретить в Санкт-Петербурге.
В Копенгагене есть Дом-восьмерка, который признан одним из самых ярких произведений датской архитектуры. Снаружи него нет оград, но сама форма здания создает приватное пространство для его жителей. На территории есть просторные парковки, детские, игровые, спортивные площадки и террасы. В этом проекте — разумное сочетание открытости и мер безопасности.
В Америке, Англии и Франции в качестве ограждений живые изгороди, насаждения, другие планировочные средства, которые имитируют естественную среду.
Забор противоречит смыслу города
В старославянском языке слово «город» имело то же значение, что «ограда» или «забор». Позже «город» стал «огороженным местом». По факту на Руси городом считалось поселение, обнесенное крепостной стеной. Так люди защищали свою территорию от врагов и диких животных. Если раньше город обносили крепостной стеной снаружи, то сейчас заборов и оград много внутри.
За последние 150 лет россияне пережили отмену крепостного права, национализацию, бурную урбанизацию, нашествие хрущевок и коммуналок, культ дач и внезапное, опьяняющее право частной собственности в 90-х. Все это привело к странному отношению к личному пространству. Все вроде бы живут в одном городе, но из-за километров заборов город перестал быть местом совместного проживания.
Горожане живут вместе в многоквартирных домах, ходят по одним и тем же маршрутам, на одну и ту же остановку, в одни и те же магазины, аптеки и больницы. Они отводят детей в ближайшие детские сады и школы. Люди, которые живут рядом, постоянно взаимодействуют и вынуждены считаться друг с другом.
«Проблема озаборивания уже давно захватила наши города и сделала из городских улиц тюремную зону», — пишет Илья Варламов в своем блоге.
Забор с ромбиками.история создания.
Скольких выдающихся советских конструкторов, изобретателей и дизайнеров мы знаем? На ум приходит разве что Михаил Калашников и еще пара-тройка имен. Такие фамилии, как Азрикан, Арсентьев, Фомина, большинству из нас мало что говорят. А ведь их творения нам неоднократно попадались на глаза.
И сегодня мы расскажем о создателе самого известного советского забора «ПО-2», который ты наверняка видел сотни раз. Им окружены воинские части, заводы, железнодорожные пути и даже заброшенные свалки.
А создал бетонный забор с ромбиками советский архитектор Борис Рахман, эмигрировавший в Соединенные Штаты Америки еще в 1981 году, как только это стало возможным.
«Помню, как нам поставили задачу разработать проект эстетически красивого забора. Никто не торопил. Я успел сделать три очень хороших варианта. Мне нравился больше эскиз забора, похожего на каменную кладку. Но в итоге выбрали самый простой вариант. Наверное, понравилась форма выступов, когда пыль и грязь смываются дождем».
«За работу дали 50 рублей и бронзовую медаль, которую, к слову, я получил аж через 10 лет в США. Медаль, собственно говоря, единственное воспоминание, что у меня осталось об этом проекте. Чертежи ведь вывозить не разрешалось…»
«Забор проектировался для безопасности промышленных объектов. Выпускался на конвейерах, специализирующихся на производстве бетонных элементов. Конструкция задумывалась как укрепленная железобетонная рама с бетонной панелью, армированной сеткой из проволоки»
«Рельефный рисунок позволял играть свету и тени, что в какой-то мере избавляло от чувства монотонности. Кроме того, преимуществом “ПО-2” было наличие шумового барьера, что очень важно для ограждений такого типа»
Первые образцы «ПО-2» представили еще в 1974 году в Москве. Тогда они получили немало наград. Популярность бетонные заборы стали набирать в 80-х, когда чиновники решили ими огораживать неприглядные места.
По словам самого Бориса Рахмана, архитектура — его призвание. Но несмотря на высокий статус архитектора, в СССР эту профессию нельзя было назвать денежной. И когда появилась возможность, Борис уехал за границу, в США, чтобы почувствовать свободу и присоединиться к той культуре, о которой ранее только читал в журналах
«Я и сейчас, когда смотрю советские фильмы или просто видеоролики, записанные в России, вижу свои заборы. Кажется, они повсюду, даже в маленьких городках. Но эти кадры не вызывают у меня уже каких-либо чувств. Я привык чувствовать себя американцем, даже по-русски уже плохо общаюсь»
На сообщение о том, что бетонные заборы с ромбиками запретили в Москве, архитектор только качает головой и улыбается. По словам самого Бориса Рахмана, он не понимает, почему его детище, несмотря на предельную простоту и монотонность, обрело столь огромную популярность.
Но, кажется, именно в простоте и универсальности бетонных ограждений с ромбиками и заключается секрет их популярности. И благодаря этому забор из плит «ПО-2» остается самым распространенным ограждением на всей территории бывшего Советского Союза
Закрыть от взглядов
В 1970-е годы в Москве решили, что необходимо разработать секцию забора, которую можно было бы производить в промышленных масштабах. С помощью такой ограды планировалось прикрыть от взоров горожан территории заводов, воинских частей, строек, да и просто неприглядные места, особенно в промзонах.
Конечно, можно было бы делать просто гладкие секции, без всяких изысков. Такими их уже периодически и производили. Но видимо столичные власти решили, что тысячи секций гладких заборов – это слишком тоскливо даже для привычных к серости и невзрачности советских городов.
Заказ на разработку внешнего вида новых заборов был дан группе промышленных дизайнеров «Мосгорстройматериалы» под руководством архитектора Бориса Лахмана.
Лахмана никто не торопил — когда сделаете, тогда и сделаете.
Поэтому он разработал несколько вариантов конструкции, которую несложно было бы изготавливать в промышленных масштабах.
Сам Борис Лахман говорит, что ему больше всего понравился дизайн забора, имитирующего каменную кладку. Команда была уверена, что, скорее всего, выберут именно этот вариант, как самый интересный.
Как забор стал называться забором
О защитных сооружениях вокруг жилищ есть много упоминаний в летописях и относятся он ещё к периоду Древней Руси. В те далёкие давние времена ограждёние из связки брёвен с заострёнными в верхней части концами называлась«кита» (Рис.1). Отсюда большие поселения в древности на Руси назывались «китами» (Рис. 2) Несколько позже большие поселения стали называться «градами», «городище» — «город» от слова «ограда». Как утверждают историки так в те времена называлась стена, огораживающая место большого поселения. Любое крупное поселение начиналось с «ограды», и начиналось строиться с того, что местность окружалась оборонительным заграждением. И, наоборот, считалось, что город перестает существовать после того, как разрушается окружающее его укрепление. С точки зрения градостроения начало отсчета существования города берется от момента построения городской стены.
На старинных гравюрах и рисунках изображаются княжеские дворы, окруженные заборами с торчащими поверху остроконечными кольями. Такие дворы во время нападения превращались в настоящие крепости и помогали, в случае необходимости, пересидеть за ними опасное время.
В средневековых европейских поселениях дома обычно выстраивались в ряд, плотно, вдоль всей улицы. А для Древней Руси была характерна совсем другая застройка. Русичи же сооружали оплот и строили дом в глубине двора. Нередко сооружений было несколько, они соединялись друг с другом переходом, который известен нам под названием сени. Богатые усадьбы ограждались по-особому: по периметру выстраивалась целая вереница оборонительных башен — повалуши.
Зажиточные крестьяне, точно так же, как и князья или даже цари, постройки располагали отдельно друг от друга, они редко составляли единый ансамбль, но всегда были огорожены по периметру территории участка. Большое количество принадлежащих одному и тому же хозяину, построек, окруженных оградой, назывались хоромами.
Конечно, ни о какой декоративной функции заборов не могло идти и речи, да и само понятие «огородить дом забором» не использовалось. На Древней Руси пластины из бревен или досок крепили на специальные опоры, которые называли оплоты. Эта глухая конструкция, согласно словарю В. Даля носила название — заплот. «Заплотить двор», то есть, переведя на наш язык, оградить территорию, а точнее поставить забор. Заплот всегда сооружался из дерева.
В наше время широкое распространение получил забор из профлиста. Заборы из профлиста компании «Билд Глобал» сочетают в себе: отменное качество, великолепные защитные и эстетические свойства, а так же низкие цены.
О великом австралийском заборе
Сергей Анашкевич:
Австралия — страна заборов.
Заборами здесь огорожено все, что только можно. Каждое поле, каждый кусок земли, целые леса, озера и берега рек. Ни подойти, ни подъехать.
Но это все ерунда. В Австралии построено несколько самых больших заборов в мире. Один длиной … 3253 километра, второй — 5320 км! Знаете, зачем они? Первый перегораживает континент пополам с севера на юг, защищая Западную Австралию от … кроликов. Второй — юго-восточную от собак динго. А вообще, если углубиться в причины и историю постройки этих заборов, поражаешься насколько австралийцы уникальные люди. Всю эту историю с заборами смело можно вносить в учебные пособия в качестве примера, как люди сначала создают себе глобальную проблему, затем героически ее решают, активно экспериментируя и в итоге … создавая новую, еще более глобальную проблему.
В общем, под катом вас ждет отличное забавное чтиво об австралийцах и их Великих заборах.
Австралия — уникальная страна, которая идеально подходит для любого рода глобальных экспериментов. Ну а что, одна на континенте, далеко от всего мира, с целым набором уникальных особенностей — природных, биосферных, климатических. Вот они и экспериментируют. Правда, иногда с очень печальными последствиями. Ну вот смотрите. Сначала они чуть не угробили к черту всю свою уникальную сумчатую фауну при помощи лопоухих любителей бегать, прыгать и трахаться — кроликов. Конечно, сложно представить, что 24 кролика, выпущенных в 1869 году колонистами на волю, приведут через 100 с лишним лет к популяции в 600 миллионов особей!!! 600 миллионов! Кроликов. Которые в какой-то момент сожрали весь юг Австралии, превратив лучшие пастбища в самые настоящие пустыни. Понятно, что через 50 лет после того, как первых лопоухих выпустили на волю, местные жители в панике решали, что с этой бедой делать. И решили … отгородиться от кроликов забором!
Предполагалось, что невысокое проволочно-сетчатое ограждение, натянутое между деревянными столбиками, кролики преодолеть не смогут. А чтобы они, скажем, не стали под него копать, ограждение должно было быть патрулируемым: увидел патрульный норку – обрушил, закопал, залил. Увидел кролика – пальнул по нему дуплетом. Так австралийцы хотели хотя бы на западе страны уберечь и местную фауну, и свои поля от кроличьей опасности. Забор строили 400 человек с 1901 по 1907 год. За это время протянули три линии общей длиной 3253 километра! Главная линия протянулась через весь континент.
Вот карта этого забора. Просто с ума сойти!
Но вы думаете, со строительством забора проблемы закончились, кролики передохли без новых пастбищ и фермеры смогли вздохнуть спокойно? Хрен!
Во-первых, кролики начали думать, как преодолевать забор. Они научились рыть норы и пролазить под ним, а также выискивать бреши и дырки в сетке. Пришлось забор патрулировать. Создали даже целую патрульную службу, которая 365 дней в году патрулировала забор, ремонтируя его, закапывая подкопы и отстреливая всех кроликов, которые попадали в поле видимости.
Чтобы патрулировать было удобнее, вдоль всего ограждения проложили грунтовую дорогу. Нести тяжкую противокроличью службу людям помогали верблюды – запряженные верблюдами двуколки круглосуточно разъезжали вдоль бесконечного забора.
Верблюдов тоже завезли. Но Австралии явно не везет с завезенными животными. С развитием техники патрулировать забор стали на автомобилях. А с верблюдами не придумали ничего другого, как … выпустить их на волю.
Идиоты, забыли историю с кроликами!
Теперь к проблеме гигантского кроличьего стада, от которого нужно обороняться добавилось гигантское верблюжье стадо!
Конечно, верблюді размножаются не так стремительно, как ушастики, но все равно они оказались новой биологической бомбой с оттянутым сроком действия.
Из-за отсутствия естественных врагов к нашему времени верблюды расплодились так, что сегодня в австралийской пустыне иногда собирается по двести особей у одного колодца. Там, где проходит такое стадо, не выживает ничто и никто – даже кролики. В итоге сейчас австралийцы отстреливают верблюдов с вертолетов, а забор приходится чинить еще более интенсивно, ведь верблюды крупнее и тяжелее кроликов, поэтому легко прорываются через бреши. Но история с кроликами на этом не заканчивается, это я просто отвлекся.
Забор никак не мешает кроликам плодиться и дальше и к середине прошлого века их популяция начала приближаться к 1 миллиарду особей. Нужно было срочно что-то делать.
Вы не поверите, но против них даже применяли биологическое оружие: кролики были искусственно заражены вирусом миксомы. Это привело к серьезному сокращению кроличьей популяции с 600 до 100 миллионов. Но довольно быстро у кроликов выработалась генетическая сопротивляемость к этому вирусу, и уже к 1991 году численность популяции восстановилась до 200–300 миллионов.
В общем, на сегодня противостояние людей и кроликов продолжается.
Кстати, на фото можно увидеть побочные эффекты противокроличьего и противоверблюдного забора — многочисленные трупы других животных, которые не могут мигрировать из-за забора и, упершись в него, вынуждены десятки километров перемещаться в поисках выхода, сбиваясь в кучи, травмируясь и погибая на дикой жаре без воды.
В общем, уже более 100 лет существует этот гигантский забор, его усиленно патрулируют и поныне, пересев с верблюдов на внедорожники и квадроциклы. Ежегодные затраты на него оцениваются в сумму около 10 миллионов австралийских долларов.
Но есть в Австралии еще один гигантский забор — противодинговый. 5320 километров. Он расположен на юго-востоке Австралии.
Динго завезли на континент гораздо раньше кроликов, они успели одичать и полюбить баранину. В эпоху развития фермерства дикие собаки динго стали настоящим бичом австралийских фермеров, вырезая порой целые овечьи стада.
Поэтому от них тоже огородились забор, его тоже активно патрулируют и отстреливают всех приближающихся к забору динго…
(с) Сергей Анашкевич
Свобода от заборов
В 1981 году Лахман принял решение уехать в США: с семьей он отправился в Нью-Йорк, где получил место в архитектурной фирме Richard M. Bellamy и стал заниматься реновацией зданий и разработкой библиотек и школ. Сегодня он посвятил себя живописи.
И хотя сам автор уже не хочет вспоминать о своем детище, «забор Лахмана» до сих пор считают символом советского времени — художники и дизайнеры возвращаются к его иконографии.
Например, на фестивале Архстояние 2021 художник и архитектор Александр Бродский создал арт-объект из ПО-2, а Puma даже делала кеды с подошвой, похожей на бетонные ромбики.
Скрытая потребность
Идея абсолютного ограждения делает общество интровертным, закрытым и нервным, в вечных опасениях за свою безопасность. Мы все еще верим, что забор делает сон крепче, но это не так. Это порождает еще большее желание укрепить заборы, кордоны, границы. Оказавшись в России, трудно не заметить, как много тут охранников: они повсюду – в магазинах канцтоваров, ресторанах, на каждом этаже офисного здания (и камеры никто не отменял). По числу полицейских в стране мы в числе стран-лидеров (вместе с Китаем и США) – у нас их 746 тысяч.
И в то же время, ограждения – это уже атрибут нашего психологического комфорта. Посади русского в неразгороженное, открытое пространство, и у него появится новый травматический опыт (поэтому, видимо, у нас до сих пор не прижились всевозможные лофты и квартиры-студии как концепт жилья).
И как считаете, сколько дверей нам нужно, чтобы чувствовать себя защищенным в многоквартирном доме? «Чтобы попасть к себе домой, человек должен миновать в среднем пять армированных дверей: три в подъезде, четвертая – в тамбуре на этаже и пятая – собственно дверь к квартиру.
Я не считаю, что мы все – страна дураков и мазохистов, которая обожает «просачиваться» через один узкий проход, вместо того, чтобы свободно гулять вокруг. Или что лабиринты заборов делают нашу жизнь проще. Если честно, мы даже глубоко внутри понимаем, что без них было бы, может, и лучше, но не можем противостоять этому архаичному стремлению засунуть себя в некую систему и порядок, регламентировать пространство, расчленить его на секции, посадить на проходную какого-то дядьку и контролировать-контролировать-контролировать.
Тысячи заборов
После успеха на ВДНХ «ромбики» начали свое триумфальное шествие по территории СССР. Их производили тысячами секций и устанавливали повсеместно. Характерный внешний вид заборов стал приметой времени и страны, чертой советского городского пространства.
На периферийных бетонных заводах ПО-2 могли немного модифицировать: сделать ромбы крупнее, либо расположить их не по всей плите, а двумя поясами внизу и вверху. Но при небольшом разнообразии «ромбики» буквально опоясали пространства Советского Союза.
Пожилой Лахман, уже 40 лет живущий в Нью-Йорке и почти забывший русский язык, немного обижен на это свое детище. За свою жизнь он создал много интересных дизайнерских решений и архитектурных проектов. Но самым «масштабным» его произведением оказался простой, непритязательный забор, внезапно ставший приметой целой страны.
70-летний архитектор, увидев свои «ромбики» в кадрах новостей или фильмов из России очень удивляется, что они все еще сохранились в таких количествах и никак не исчезнут из городской российской среды.
Эстетика в минимализме
Автор этого творения — архитектор Борис Лахман. Официально конструкция называется «плита ограды ПО-2». Лахман создал ее в 1970-х во время работы в Мосгорстройматериалах для промышленных объектов. Забор состоит из укрепленной железобетонной рамы со встроенной бетонной панелью, армированной проволочной сеткой.
«Панель проектировалась с рельефным рисунком света и тени, которые делали эти ограждения, установленные в длинные ряды, менее монотонными,» — рассказывал Лахман. Кроме того, он оказался мощным шумовым барьером, что было важно для жилых районов.
